1.

Мобилизация...

Отовсюду — из районов, прилегающих к переднему, краю Курской дуги, с берегов Донца, Сейма, Тускари, Тима, с Поосколья по затравевшим просёлкам, размытым ливневыми дождями шляхам двинулись тысячи людей. Шли, повинуясь не только приказу, но и велению своего сердца. Поднялись в путь ещё с вечера, чтобы не быть замеченными вражескими самолётами, появлявшимися внезапно над курскими полями. Недалек путь и, может быть, недолга разлука... Матери передавали дочерям скупые узелки с харчами, а дочери, второпях покидая избы, будто по забывчивости оставляли на подоконниках эти узелки для младших сестер и братьев.

Трудовая армия получила боевую задачу и шла, чтобы выполнить её. Районные колонны строителей возглавляли вторые секретари райкомов партии.

И вот от горняцкого посёлка имени Губкина на запад до Южной магистрали, на всем протяжении трассы будущей железной дороги, в балках, у рощиц, возле ручьёв и речонок стали возникать городки из палаток, шалашей, дощатых навесов-времянок. В ближайших от стройки селах жители торопливо убирали избы, выносили в сараи лишние вещи, чтобы разместить прибывших на стройку людей.

Руководство строительством железной дороги возложено на Управление военно-восстановительных работ № 3 (начальник — генерал-майор технических войск П. А. Кабанов), начальником стройки был назначен полковник Н. А. Ткачев. Военное командование вывело на трассу 7-ю и 19-ю железнодорожные бригады выделило специалистов для руководства работой из числа опытных сержантов и солдат. Обкомом партии был создан штаб строительства, который возглавил секретарь обкома С. И. Черников, организована выездная редакция газеты «Курская правда» на стройке, послана радиостанция.

Объект номер 217... Трасса, обозначенная шестами и ветками, воткнутыми в глинистую землю, начиналась от станции КМА и уходила на запад по краю болотистой поймы речонки Осколец. Здесь и был отведён участок для строительной колонны Старооскольского района. А далее — соседи: боброводворцы, скороднянцы, чернянцы, тимчане и другие колонны, у концевого пункта, возле разъезда Сараевка — бригады Пристенского района.

Комсомольско-молодёжный отряд Лидии Шугаевой ранним утром расположился под скатами Коробковского взгорья. На его вершине чернел ствол затопленного рудника. Слева — кочкастый, поросший осокой луг, а впереди, вдалеке, среди голых холмов, — лесистая Лысая Гора, глухоманная степь.

Ни начальник отряда, ни бригадиры Тамара Семенова и Зина Полякова никогда не строили железных дорог. Собрав на пригорке отряд, Шугаева говорила, что главное не робеть, не бояться трудностей. Надо возводить земляное полотно. Норма — три с половиной кубометра за смену. Осилим? Обязаны. В этот момент к отряду подошёл пожилой рыжеусый сержант, постоял молчаливо, а когда Шугаева, увидев его, умолкла, он отдал честь, представился, как положено военному, и скомандовал:

— Взять инструмент! И построиться, — а потом, оглядывая девичью шеренгу, сказал не строго, сдерживая улыбку: — Ну, лопатные солдаты, смело за дело. Ни минуты покоя, ни минуты простоя.

Сержант подозвал к себе Тамару Семенову, велел вести за ним людей, указал участок каждому звену землекопов и возвратился за бригадой Зины Поляковой.

Варя Кузьминова толчком ноги до отказа вогнала лопату в край откоса, кинула на носилки глыбу земли и озорно крикнула:

— Почин, подруги! Вбивай лопату на полный штык — Гитлеру под язык! — и, щурясь от солнца, взглянула на сержанта. Тот отозвался:

— Весело работаешь, дочка. Охваченные внезапно радостным чувством, девчата начали обрушивать откос, на первых порах не ощущая, как крепка земля и тяжела лопата — это познали позже. Хотелось показать сержанту, что эта работёнка им здорово знакома и черенок не вырвется из ладоней. А сержант не стал подзадоривать, опасался, как бы девчата не надорвались в первые часы. Он уже начал покрикивать, чтобы не кидали землю издалека, не подхватывали рывками носилок, затем принес доски, уложил настил для тачек. Обращаясь к «дочкам» он, как бы между прочим, говорил, что лопата — оружие не грозное, но здесь, на стройке, чуть ли не единственное. Варе Кузьминовой не терпелось сказать сержанту, что он не зря носит заслуженные погоны и не менее заслуженные усы, но постеснялась.

Работа есть работа, и разговоры утихли сами собой. Земля под верхним слоем оказалась покрытой окаменевшим известняком, а глубже — клейкая глина. Настя Буряк наловчилась катить тачку с грунтом по узкому настилу из досок, Лида Шурова и Зоя Кондрашова шагают с носилками, а Варе даже разогнуться некогда. Внизу, у края поймы, уже завиднелась полоска насыпи полотна, еще низенькая, рыхлая, но какая-то удивительно прямая. Там сержант с прибывшими солдатами выравнивает землю, трамбует чурбаками — «бабами».

На холме зенитчики устанавливают в окопах артиллерийские орудия, пулемёты.

И не зря. Девушки вскоре убедились, что стройка тот же фронт.

В жёлтом небе кругами вился ястреб. Тихо в воздухе, ни о какой опасности и не думалось, И вдруг с рёвом налетели «мессеры», стреляя с высоты. Варя Кузъминова упала в выемку, прижавшись лицом к глине, кто-то побежал на луг прятаться в осоке. Затаились землекопы. Не укрывались только зенитчики. В белых нательных рубахах они работали у орудий. Раздались частые выстрелы, в небе, под самыми крыльями «мессеров» разрывы снарядов, дымные полосы трассирующих пуль пулемётных очередей скрестились у самолётов, не позволяя им снизиться. И опять тишина: ни стрельбы, ни рева моторов. Снова просторно в небе, снова появился степной ястреб.

Короток был налёт, но он принёс беду. У зенитчиков погибло два бойца. Услышав об этом, Варя Кузьминова с подругами побежала к батарейцам, не веря в несчастье. Убитые лежали в стороне от орудий, на траве, по грудь накрытые общей плащ-палаткой. Зашлось сердце, когда увидела скованные смертной немотой лица павших солдат. Кто-то принёс луговых ромашек и положил цветы на плащ-палатку.

Так начался первый день на стройке. Всех охватило тягостное чувство печали и, чтобы приглушить его, девушки работали не жалея себя. Смена закончилась, а отряд Шугаевой не уходил с трассы.

Ночью Варя долго не могла заснуть. Думая о погибших бойцах, она вспоминала о сестре и брате, уже давно ушедших на фронт, о пережитом. В прошлом году, во время бомбежки города, её ранило, и потому она не смогла эвакуироваться. Когда выздоровела, Старый Оскол уже был оккупирован. Людей, которые бы подсказали, как жить и действовать в тылу врага, найти не сумела. На свой страх и риск вместе с подругами помогала советским бойцам, раненым, попавшим в плен. Обманывая охрану, пробиралась в больницу-лагерь, передавала продукты, одежду. Как-то один из бойцов попросил принести какую-либо книгу. Дома разыскала роман Николая Островского «Рожденные бурей» и — назад. А пленных за это время куда-то увели. Догнала их у реки, увидела в шеренге знакомого бойца, не раздумывая, бросилась к нему. Её перехватил конвоир, вырвал из рук книгу, растерзал на куски. Спасаясь от преследователя, Варя спрыгнула в замерзающую реку и вплавь — к другому берегу. Потом её свалил сыпняк...

...Уцелел ли тот боец, которому так и не удалось передать книгу, живы ли сестра и брат?

2.

Две бригады — обе комсомольские, молодежные, — как две подруги. Ни зависти, ни тайн, но каждая стремилась опередить соседку. Лидия Шугаева радовалась тому соревнованию, которое развернулось в её отряде. И старооскольцы и новокладовцы с первого же дня работы на стройке перевыполняли сменные нормы, только сельские девчата все-таки опережали горожан.

Сержант докладывал начальнику отряда:

— Здорово работает бригада Зинаиды Стефановны Поляковой. В первый день дала 120 процентов нормы, а теперь почти и два раза перекрывает задание. Это не в укор бригаде Тамары Матвеевны Семеновой, у неё дела тоже неплохи, — сержант называл бригадиров по имени-отчеству, хотя Поляковой сравнялся двадцать одни год, а Семеновой шел двадцатый, и в этом проглядывало его особое уважительное отношение к девушкам. — Ты оцени, товарищ Шугаева! Девчата Зины Поляковой нагружают автомашину за одну минуту!

Начальник районной колонны Михайлов попросил подвести первые итоги соревнования, чтобы определить кто завоевал переходящее Красное знамя райкома партии к райисполкома. Шугаева назвала бригаду Поляковой. Она оказалась первой не только в молодёжном отряде, но и на всем старооскольском участке. Ей было вручено переходящее знамя райкома партии и райисполкома: новокладовские девчата вышли на трассу в красных косынках ударниц.

Тамара поздравила подружку с победой, но предупредила, что её бригада по-прежнему будет бороться за первенство. Об этом она даже написала в районную газету: «Жаль, что соседи заняли первое место. Мы должны работать так, чтобы обогнать их. Все, как один, заявляем; «Знамя будет у нас. Наша бригада по счету, первая и в работе мы должны быть первыми. Дадим 250 процентов!» К этому призывал и бригадный «Боевой листок», который выпускали Настя Буряк и Дуся Гончарова.

А новокладовские девчата не таковы, чтобы уступать, упорства у них не занимать. Зина Полякова, например, попала на стройку только благодаря своей настойчивости. Председатель колхоза не отпускал ее, доказывал, что не зря она кончала курсы счетоводов, что она и бригадир и учётчица — правая рука в хозяйственных делах, но Зина стояла на своем:

— Строительство дороги для фронта, а фронт нынче самое главное.

Она собрала подруг и вместе с ними пришла в райком комсомола.

Соревноваться с новокладовцами старооскольской бригаде было нелегко, но они работали самоотверженно. Однажды машины со шпалами и рельсами прибыли уже вечером. Надо было срочно выделить добровольцев для разгрузки. В ночную смену вызвалась бригада Тамары Семеновой. А в полночь налетели немецкие самолёты, начали бомбить и обстреливать трассу возле поселка Губкина, но ни одна из комсомолок не покинула своего поста. Работа была закончена к двум часам ночи. Командир железнодорожной бригады объявил старооскольцам благодарность.

На следующий день в молодежный отряд пришли начальник колонны Михайлов и Большесольская. Татьяна привезла листовки с утренним сообщением Совинформбюро, письма от беспокойных родителей. Для Тани нашлась лопата, и она работала, стараясь не отставать от других. Гибкая, по-мужски сильная, Большесольская ничем не выделялась среди подруг, разве только своей военной формой да светлым липом, которого еще не обожгло стенное солнце.

— Девочки, — говорила она, оторвавшись на минутку от лопаты, чтобы несколько отдышаться, — а ведь здорово, когда-нибудь потом, взять билет и в вагоне проехать по нашей дороге или просто прошагать по шпалам. Фронт уйдёт, а дорога останется. Навсегда. Для счастья.

Во время обеденного перерыва секретарь райкома партии собрал отряд. Он поблагодарил девушек за работу, сказал, что и на всей трассе дела идут по-боевому. Колонна Пристенского района завоевала первенство и награждена переходящим Красным знаменем обкома ВКП(б) и облисполкома. Пристенцы, вопреки предварительным расчётам, доказали, что можно сократить срок строительства, Михайлов поднёс близко к очкам лист бумаги и прочитал:

— «Мы призываем вас, дорогие товарищи, работать по-фронтовому, развернуть социалистическое соревнование, бороться за первенство, рапортовать обкому ВКП(б) и исполкому областного Совета депутатов трудящихся об окончании строительства своего участка, чтобы 15 июля можно было доложить о сдаче всего-объекта в эксплуатацию. Этим самым мы поможем Краской Армии в великой освободительной миссии по разгрому немецких оккупантов». Что ответим пристенцам? — спросил Михайлов.

В наступившей тишине раздался негромкий голос;

— Смело решили.

Зина Полякова, опираясь о плечи подруг, медленно поднялась, развязала косынку, чтобы ветерок освежил голову.

— Кто в нашем отряде не выполняет нормы? Товарищ Михайлов, нет таких. Большинство по две нормы дают. То, что предложили пристенцы, вполне посильно и нам. Дорогу можно построить досрочно, и мы её построим. Вызов принимаем, в хвосте не окажемся.

3.

Обращение пристенцев ещё более усилило социалистическое соревнование на стройке, оно охватило все рабочие колонны, отряды, бригады. Соседи старооскольцев, строители из Боброводворского района, взяли обязательства ежедневно перевыполнять нормы выработки в полтора-два раза и все заработанные деньги отдать в фонд Красной Армии.

Время измерялось не минутами и часами, а кубометрами земли, взятой лопатами и кирками. Железнодорожное полотно сооружалось одновременно на всём протяжении трассы от станции КМА до Сараевки. Оно проходило по суходолам, через впадины, разрезало бугры. И покуда видит взор — живая цепь людей. Они работают рядом, лопата к лопате. Женщины и девушки, а их большинство, в белых платках, надвинутых, словно козырьки солдатских фуражек, низко на лоб, чтобы: затенить глаза от солнца.

Фронт недалеко, дорога приближается к нему. Темп работ нарастает с каждым днём. 19 июня было взято 6,5 тысячи кубометров земли, 20-го почти в три раза больше — 18 тысяч, 21-го — 24, 30 июня — 30 тысяч кубометров, затем была превзойдена плановая норма: 40 тысяч кубометров.

Секретарь обкома ВКП(б) Черников сообщал из штаба стройки в Курск: «Строительство идет необычно... Исследователи еще не закончили свою работу, а строители идут за ними по пятам, ещё не решен вопрос об участке в районе села Кандауровка, но строители считают наиболее выгодным снести 15—20 домов колхозников, так как... обход села увеличит объём работ. Настроение мобилизованных — работать днём и ночью».

Для ускорения темпов строительства военное командование в конце июня перебросило сюда с Брянского фронта еще одну железнодорожную бригаду.

...Инженерный батальон уже поднимает на сваях железнодорожный мост через реку Сейм. Военные связисты тянут вдоль трассы телефонно-телеграфную линию.

Лишь только заветрится утрамбованная насыпь, солдаты кладут на неё шпалы, свинчивают и крепят костылями рельсы.

В штаб стройки от районных колонн начали поступать рапорты о первых трудовых победах. 4 июля Боброводворский райком партии сообщал: «3 июля на участке, отведенном Боброводворскому району, протяжением в 2300 метров закончены все работы... Все люди переброшены на помощь расположенным рядом воинским частям.

Лучшими отрядами по работе на трассе стали отряд № 7 — нач. отряда тов. Сбитнева М. Г. и зам. по политчасти комсомолка Воронова (этот отряд 29 июня полностью закончил все работы на отведенном участке); отряд № 5 — нач. отряда Сапрыкина Н. И., добившаяся ежедневного выполнения нормы выработки на 20—150 процентов, в результате чего отряд раньше других закончил работы на дороге».

Проложен стальной путь и по краю осколецкой поймы у села Коробково: свою первоочередную задачу староосколыцы выполнили.

Упорно вели железнодорожное полотно через болотистый луг меж селом Малиновкой и рекой Сеймом пристенцы. Трясина глотала балласт без всякой нормы: там, где вчера поднялась было насыпь, сегодня снова хлипкое болото, и опять бригады возвращались на прежний участок. Зыбкая земля забирала у людей почти все силы, рождая чуть ли не отчаяние. Это, пожалуй, мучительнее, чем воздушные налёты врага, которые начинались с самого рассвета.

Колонну строителей Волоконовского района привёл секретарь райкома партии Влас Мигель. Во всех отрядах были созданы комсомольские организации. Настроение у ребят боевое, каждый взял обязательство: норма — не предел, давать больше нормы. За работу взялись горячо, но пока втягивались в неё, пережили горькие неудачи. В первый день сменную норму перевыполнил только отряд № 4: дал 200 процентов.

Особенно тяжело переживали отставание ребята и девушки из добровольческой бригады старшеклассников. Когда узнали, что они работали хуже других, дело дошло до слёз. Секретарь комсомольской организации Лиза Наседкина собрала бригаду и без обиняков сказала:

— Плакать нечего. Мы приехали сюда добровольно, знали, что тут будет трудно. Не хныкать! На работу будем выходить раньше соседей и станем работать до тех пор, пока не выполним задание. Отдыхать — после войны.

Вскоре волоконовцы вышли в число передовиков строительства. В первой декаде июля волоконовская колонна получила задание: произвести 7758 кубометров земляных работ, а выполнила 10 445 кубометров

Наилучших результатов добились строители из Тимского района, они завоевали переходящее Красное знамя обкома партии и облисполкома, отобрав его у пристенцев.

Насыпь железнодорожного полотна все дальше уходила на запад, исчезая за меловыми холмами. На её откосах камешками выложены слова: «Дадим две нормы!», «Поможем отцам и братьям-солдатам!», «Смерть фашистам!», «За Родину!».